Следующий этап «воспитания читателя» − «серьезные» произведения писателя, от ранних его рассказов отличавшиеся и языком (Зощенко от сказа постепенно уходит) и усложнившейся проблематикой произведений. «Сентиментальные повести» у привыкших к легкости и юмору Зощенко новые творения автора приняли неоднозначно и даже с недоумением. Ни одно произведение, вошедшее в сборник, не было похоже на прежний стиль любимца читательской аудитории. Первую повесть из цикла − «Козу» − напечатали ещё в 1923 г., а через 4 года в свет вышли и прочие произведения Зощенко, объединенные под одной обложкой. «Свежего» Зощенко сильно критиковали. В «Известиях» вышла разгромная рецензия М. Ольшевца. В «Обывательском набате» критик назвал новое произведение Зощенко «мелкобуржуазным воспеванием мелкого быта». Это было одним из многих заблуждений критиков, отождествлявших персонажей Зощенко с ним самим, принимая «маску» автора за истинное «лицо» писателя. Теперь в речи Зощенко усматривают «деланные» комизмы, а сам язык изложения называют «коверканным».
Все внимание писателя сосредоточено на судьбах ничем не примечательных людей, и их психология. По мнению А. Белой, «Сентиментальные повести» объединяет лишь одна тема – тема исследования «маленького человека» во всем многообразии духовных возможностей — в общем, и невозможностей в частности. А. Белая утверждает, что «тут ставится вопрос о «среде» и о «жертве», что писатель анализирует духовный бунт «маленького человека», его стимулы и пределы». В итоге писатель приходит к самому понятию смысла жизни человека, его назначения и тому, может ли человеческая жизнь быть бессмысленной.
Героев своих «Сентиментальных повестей» Зощенко позже назовет «галереей уходящих типов». Зощенко не перестает полемизировать с теми, кто от него ждал «стремительности фантазии» или «мировой идеи» − писатель упрямо настаивает на своем праве писать о так называемом «отдельном незначительном человеке».
В дополнение к «Сентиментальным повестям» выходит повесть «Мишель Синягин» (1930). С «Повестями…» её роднит тип героя, проблематика, идейно-эмоциональная направленность изображаемого. В «Мишеле Синягине» Зощенко изображает революционную эпоху России как «домашнюю историю» некого вымышленного автором «небольшого поэта», чью судьбу Зощенко изобразил как «правдиво изложенную жизнь». На этот раз речь зашла об эстетических иллюзиях и эстетической философии.
Зощенковских персонажей нередко обвиняли в искусственности их речи. На что в 1929 году Зощенко ответил публикацией книги «Письма к писателю». Для писателя эта книга была дорога, поскольку служила прямым доказательством неподдельной популярности автора в народе. И, помимо этого, в себе содержала нечто большее: в ней была запечатлена жизнь целой страны, с её страниц говорил глас народа. Ею Зощенко показал «дыхание нашей жизни». Он неоднократно говорил, что собрал эту книгу лишь для демонстрации «подлинной и неприкрытой жизни, подлинных людей, имеющих свои желания, вкусы и мысли».
Книга помимо всего прочего служила и своеобразным алиби для писателя, постоянно упрекаемого в искажении русского языка, мол, герои Зощенко разговаривают на несуществующем языке. Но «Письма к писателю» доказали, что именно так и никак иначе «говорит и думает улица». В окончании повести «Перед восходом солнца» помещена автобиография писателя, в которой Зощенко говорит о «Письмах к писателю» как о своей самой интересной документальной книге.
К писателю ежедневно приходили письма читателей, содержавших иногда просто невообразимые просьбы. Самая распространенная − просьба в оказании протекции в мире литературы, или же просьба посоветовать, как быстро можно научиться писать «в манере Зощенко». Зощенко, собрав все самые интересные письма, издал их отдельной книгой. К каждому письму автор подобрал заглавие, а также прокомментировал каждое опубликованное послание. Читатель зачастую отождествлял автора и рассказчика из его произведений, а потому в писателе видел «своего человека», а к такому всегда с какой угодно просьбой можно обратиться.
Самого писателя, правда, такая всенародная слава не очень-то и радовала. Характерной является запись К. И. Чуковского, датированная 1927-м годом. Чуковский пересекся с Зощенко на Невском проспекте и его буквально поразил угнетенный и потерянный вид народного любимца. На что Чуковский отреагировал так: «Недавно я считал вас, самым счастливым человеком в СССР. Вы молоды, прославлены, талантливы, красивы и у вас есть деньги. 150 000 000 душ страны вам должны жадно завидовать». Зощенко ответил так: «У меня тоска такая, что три недели в руки пера не брал. Я читаю письма Гоголя, лежа в постели, и из людей никого видеть не могу». Зощенко всегда был болезненным и мнительным человеком, чьей постоянной мечтой стало выздоровление и избавление от непрекращающейся депрессии. Зощенко посвятил не один год изучению литературы по физиологии, психоанализу, и общемедицинской литературе, очень чтит Фрейда и Павлова.
Зощенко этот материал переработал и в последствие он лег в основу повести «Возвращенная молодость», которую публиковать начали в 1933 г. в «Звезде». Эта книга Зощенко была посвящена рассмотрению психофизиологических возможностей человека, базирующихся, в случае с Михаилом Зощенко, на авторской «жизнестроительной» концепции человека. Зощенко настаивает на том, что жизнь «организовывать нужно собственными руками».
Зощенко страдает неврозами. В подтверждение своей идеи он берется анализировать судьбы великих людей − философов, ученых и писателей, беря во внимание их физические болезни и болезни духовные. Цель Зощенко − понять, что именно привело этих людей к отказу от активного участия в жизни, какими могли быть причины такого исхода. Новую книгу Зощенко можно назвать своеобразной победой точных знаний над стихиями различных заболеваний. Автор книги утверждал, что его произведение не стоит считать руководством к действию. В своем творении Зощенко просто изложил свои взгляды на то, как должна строиться жизнь человека. «Возвращенная молодость» Зощенко активно обсуждалась в научной среде. В знаменитые «среды» академика Павлова книгу Зощенко обсуждали серьезно и благожелательно.